Не надо, Азриэлла! - Страница 76

— А скажите, — внезапно заинтересовалась Анжелика, — что ещё этот старик продавал, не заметили?

— Ну как же, у меня ж профессиональная память! Лампа там была. Старая, ржавая. Восточного типа. Клубок шерстяной. Непонятно, кто его мог бы купить, потом ещё цветочек какой-то алого цвета, искусственный, скорее всего, и… ну и ещё много всего…

— Поня-а-атно… — протянула профессиональный психолог.

— Что вам понятно? — удивился Шапочкин.

— Понятно, что мне теперь делать! — Анжелика попыталась жалобно и кокетливо захлопать ресницами и направила на художника один из самых страстных и любвеобильных взглядов, какой только могла изобразить. — Подарите мне эту картину!

— Но… — Художник искренне опешил. — Как же так… она же ещё не закончена… и потом… это же будет серия… как же так… я не моту…

— Ну пожа-а-алуйста!!!

«А всё-таки есть… — думала девушка по пути домой. — Есть иногда польза от моего таланта!»

Картина на заднем сиденье сиротливо постукивала о пластик дверцы, а в кармане джинсов мирно лежал тот самый злополучный тюбик белил. После того как в знак благодарности коварная дружески поцеловала в щёку творца, тот впал в блаженное состояние ступора, и спереть со стола краску смог бы и пятилетний ребёнок.

«И не кори себя! Это не кража, а вынужденная мера по спасению одного очень милого и славного пенсионера. Что касается этой краски, она наверняка волшебная… Покажу Азазелло, разберётся».

Домой, домой… Время-то уже ощутимо и неотвратимо к вечеру, есть хочется, а потом — забраться с ногами в уютное кресло и, накрывшись пушистым пледом, не торопясь попивать горячий зелёный чай.

Только вот заехать по пути в пока ещё кажущийся чужим офис и проверить, как там дела у начинающего психолога Умберто. Спасти, откачать, утешить, если что…

Утешение, однако, не понадобилось. Уж оставим на совести трудолюбивого инкуба, что он там творил в отсутствие начальства, однако, по его словам, всё обстояло как нельзя более прекрасно. Из клиентов заходила только семья таджикских домовых из соседнего панельного дома с проблемой острой неуверенности в себе и панической боязни грузовых лифтов. Да появлялся одинокий чёрт, страдающий от физической невозможности спереть с ясного ночного неба полную луну. Как уж Умберто разбирался с этими глобальными вопросами — тайна, покрытая мраком. Но поскольку офис не разнесли и никто не скандалил у порога с воплями подать жалобную книгу, стоило признать, что день закончился вполне благополучно.

«Как же мне теперь увидеть Азазелло? — думала Анжелика в тиши и уюте родного дома. — Может, начертить пентаграмму? Зажечь чёрные свечи, которых, кстати, у меня нет, и прочесть заклинание вызова демона, которое я не знаю?»

— Ну зачем такие жертвы? — послышалось из-за спины. — Можно ведь всего лишь позвонить!

Позвонить?

Азазелло, как всегда, появилась из ниоткуда, элегантная и невозмутимая. Подслушивала, что ли?

— Ну конечно, я же оставляла тебе свою визитку со всеми координатами, что же ты…

И она продемонстрировала украшенный пентаграммами стильный кусочек картона, что сиротливо валялся на письменном столе. Анжелика готова была поклясться, что ещё пару минут назад никакой визитки в её квартире не было. Но спорить — себе дороже.

— А что я вижу! Ты занялась на досуге примитивной живописью? — Это начальница углядела картину, прислонённую к стене.

— Нет, это…

— Ого! — Загадочный тюбик с белой краской Анжелика из сумки вытащила, и он тут же привлек неослабевающее внимание Азазелло. — Знаешь, дорогуша, — сказала она, со знанием дела вчитываясь в вязь старинных букв на упаковке, — не советовала бы я тебе начинать карьеру художника таким образом. Кстати, откуда у тебя белила Париотти?

— Чьи? — Анжелика даже забыла разъяснить, что карьера художника никоим образом её не привлекает, а картина и краски принадлежат совсем другому человеку.

— Не знает историю молодёжь! — осуждающе покачала головой начальница. — Впрочем… я слишком строга к тебе. Про несчастного Париотти известно очень мало, и только специалисты, наверное, помнят сейчас его имя. Но то, что эта краска вдруг оказалась у тебя… небывалая удача. Каким образом?

Анжелика вкратце пересказала увлекательные события сегодняшнего дня. Азазелло слушала довольно спокойно. Только один раз с явным узнаванием кивнула головой. Это когда Анжелика описывала загадочного продавца редкостей.

— Петру Борисовичу теперь ничто не угрожает?

— Да, пожалуй. Краску я беру с собой, прослежу, чтобы этот магический предмет не попал опять в неумелые руки.

— А картина?

— Она не закончена, — успокоила её Азазелло. — Да и, я так думаю, дописывать её уже никто не будет. Судя по твоему рассказу… да и по известным мне свойствам этой краски, твой клиент навечно попал бы в плен сего творения, только когда оно было бы полностью закончено. Судя по всему, до этого он переносился в поезд лишь на то время, пока художник работал над картиной. Для верности можешь сжечь её… или утопить, или облить кислотой,, в общем, делай что хочешь…

— А что же это за краска всё-таки? — Успокоившись за судьбу несчастного Петра Борисовича, Анжелика воспылала любопытством.

— Слушай. Лет этак… шестьсот назад… ну или поболее… жил-был один бедный, но гордый художник по фамилии Париотти. Беден он был потому, что в силу сварливого и заносчивого нрава перессорился не только с собратьями-художниками, но и со всеми возможными заказчиками. А жаль, кстати. Ибо художником он был весьма неплохим…